Механизм революции
Господствует мнение, что якобы революции еще не будет очень и очень долго. Однако когда начинаешь выяснять, то оказывается, что говорят так тогда, когда под словом “революция” понимают нечто такое всеохватное, что получается, что даже цели сформулировать проблематично.
Далее, под словом “революция” каждый обычно понимает только такую ситуацию, когда к власти придет не кто-то, а только он сам или его организация. У Анпилова в программе записано чуть ли не прямым текстом: если к власти придет “Трудовая Россия”, это будет социалистическая революция, а если к власти придет кто-то другой, то это будет не социалистическая революция, а всего лишь национально-освободительная. . Сильны подобные взгляды и у нас. Однако надо отдавать себе отчет: если ориентироваться на революцию не через 15-20 лет, а в несколько более обозримом будущем, то мы должны понимать, что РКРП-РПК организует революцию не в одиночку, а только в составе какой-нибудь коалиции. Нельзя не отдавать себе отчета и в том, что в этой коалиции сильные позиции (может быть, даже более сильные, чем наши) будет занимать КПРФ. Парламентским путем режим не пустит КПРФ к власти (не потому, что считает их коммунистами, а потому же, почему не пустили к власти Лужкова с Примаковым. Поэтому КПРФ (точнее, та ее часть, которую не устраивает положение “вечной оппозиции”) будет делать ставку на то, чтобы оседлать нарастающую волну народного сопротивления, поднимаемую в том числе и нами – мы это видели на примере того, как в апреле и октябре 2002 года они перехватили инициативу в инициированных нами акциях протеста.
Другими словами, наиболее вероятный прогноз, на который надо ориентироваться, будет такой. “Реформы”, которые режим и не собирается сворачивать, будут приводить к новым Воронежам (как мы должны действовать в таких ситуациях - см. в следующих главах). На определенном этапе это может привести к смене власти на власть более прогрессивную (например, с сильными позициями КПРФ или что-то типа российского варианта Альенде или Чавеса), но все же “не совсем нашу”. Как относиться к этой “не совсем нашей” власти - как к описанной Лениным “революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства”, т.е. при первой возможности войти в нее (рискуя при этом навлечь на себя обвинения в принадлежности к “угнетающей верхушке”) или же как к Временному правительству 1917 года, т.е. остаться в жесткой оппозиции (рискуя при этом навлечь на себя обвинение в сектантстве). Другими словами - каковы критерии, на основании которых мы сможем назвать такую смену власти революцией?
Как мы видели из первой части, экономическое содержание революции состоит в том, чтобы установить контроль коммунистов над ключевыми для нас отраслями, т.е. теми отраслями, контроль над которыми позволит двигаться по выполнению наших программных целей. Как ни прозаично это звучит. То есть если мы получим контроль над теми отраслями, которые нам нужны - будем называть это революцией. Не получим - будем называть это лишь измерением правящей верхушки.
Мы все знаем, что парламентский путь к социализму неэффективен. Но мы это знаем на уровне цитат и лозунгов. Однако, используя примененный выше подход, это можно доказать. Предположим, вы уговорите какого-нибудь очередного президента назначить вас главой, скажем, Росавиакосмоса вместо подонка Коптева. Или в буржуазной конкурентной борьбе вы случайно возьмете под контроль ключевое производство. Нетрудно понять, чем это кончится: стоит вам сделать хоть шаг влево,
как на своем опыте убедитесь, что президент дал - президент и взял, а конкуренцию против всех буржуев не выдержишь. Ваша власть над производством будет прочна только тогда, когда будет опираться на структуры рабочего класса - он поддержит эти преобразования, потому что это в его интересах. И спор о том, будет революционный переход мирным или вооруженным - это спор схоластический. Есть задача - установление власти рабочих структур под руководством коммунистов, а конкретный метод - это исключительно вопрос политтехнологии. Хотя мирным этот революционный процесс точно не будет, потому что установление нашей власти над нужными отраслями будет происходить в заведомом противоречии с принятыми буржуазным законом правилами смены власти и собственности (не потому, что мы такие кровожадные, а просто потому, что механизмы смены власти и собственности, предписываемые буржуазными законами, для нас неэффективны). То есть установление власти коммунистов над ключевыми отраслями будет неразрывно связано с установлением власти рабочих над страной. При том что революция (как, впрочем, и контрреволюция) - это есть переход власти к уже созданной структуре: у большевиков в 1917 году были Советы, у Ельцина в 1993 году была исполнительная вертикаль. Поэтому задача в том, чтобы эти рабочие структуры создать.Будет ли революционный переход сопровождаться гражданской войной - это зависит не от нас, а от буржуазии, и хотя к такому варианту надо быть готовым, вряд ли он реализуется. Первый аргумент в пользу того, что гражданской войны не будет, был выдвинут Б.Хоревым: в начале 20 века у буржуев весь бизнес был в России, поэтому с революцией 1917 года они потеряли всё и вынуждены были яростно бороться за свою собственность. У нынешних же буржуев все деньги на Западе, поэтому в случае революции им будет проще уехать на Запад, чем развязывать гражданскую войну. Второй аргумент содержится в тезисах тов. Новикова. Правда, со словами тов. Новикова, что “даже в порыве самого неистового сопротивления воле трудящихся правящие классы едва они пойдут на самоуничтожение, которое более чем очевидно в случае применения оружия массового поражения”, можно поспорить, приведя много ссылок как на публицистику, так и на художественную литературу, где представители правящего класса заявляют: “лучше смерть, чем приход к власти рабочих”
Разобравшись с понятием революции, перейдем к понятию революционной ситуации. Это понятие сегодня используется для политических спекуляций, подобно тому, как для таких же политических спекуляций используется понятие “партия ленинского типа” (см. во вступлении). То же самое и про революционную ситуацию - под этой фразой обычно понимают такую же ситуацию, какая была на 23 октября 1917 года, а если ситуация сейчас не такая, как 23 октября 1917 года, то значит, нету революционной ситуации! Доходит до того, что не знаешь смеяться или плакать. Например, мы знаем, что в середине 1998 года была классическая революционная ситуация со всеми ее тремя признаками (рельсовая война, дефолт, кризис всех ветвей власти). Но это мы сейчас такие умные и все это знаем. А тогда, вспомните, все руководители наперебой говорили, что “никакой революционной ситуации нету”.
Что же касается революционной ситуации, то правильной является позиция, которая утверждена решением мартовского (1998) Пленума ЦК РКРП, которое до сих пор никем не отменено. Состоит эта позиция в том, что в нынешних условиях понятие “революционная ситуация” вообще неприменимо, подобно тому, как в квантовой механике неприменимо понятие “траектория”. В те времена, когда Ленин создавал
учение о революционной ситуации, капитализм был естественно развивающимся строем, поэтому не оставалось ничего иного, как ждать, пока капитализм естественным путем не разовьется до такого состояния, когда верхи не смогут, а низы не захотят. У нас же реставрация капитализма - насильственный процесс, и нынешний капитализм - это искусственно насаждаемое явление, и при наличии сил в любой момент его наступление можно остановить.Для иллюстрации приведу такой пример. Если подходить с классической точки зрения, то до сентября 1998 года была революционная ситуация, с конца 1998 по начало 2001 года были стабилизация капитализма и катастрофический спад протестного движения и только с середины 2001 года вновь начали нарастать признаки кризиса капитализма. А если присмотреться, то окажется, что в конце 1998-начале 2001 хотя и была “стабилизация”, но на протяжении всего этого периода происходили события, которые, если бы за них ухватиться, раскачали бы режим (конец 1998 - начало 1999 волна захватов рабочими своих предприятий, весна-лето 1999 - обострение в угольных регионах, конец 1999 - начало 2000 - волна переделов собственности с участием трудовых коллективов, середина 2000 - конфликты вокруг “вертикали власти”, конец 2000 - начало 2001 - Приморье). Каждое из этих событий можно было бы обратить в социальный взрыв. Почему коммунисты уделяли непропорционально много внимания этим вопросам? Наверно, потому, что выборы интереснее.
Конечно, никто не говорит, что можно назначить революцию на любую произвольную дату. Но в то же время нельзя сидеть сложа руки и ждать, когда верхи не смогут, а низы не захотят, а можно и нужно своей работой ускорять приближение революции. Необходимое условие для этого - побольше ответственности. Вбить всем в голову, например, что опаздывать на мероприятия или игнорировать мероприятия без уважительной причины - это западло. Поверьте, результат будет очень скоро.
Итак, революция сводится к установлению коммунистического контроля над ключевыми предприятиями. “Бизнес-план” такой операции должен состоять из трех частей:
1) создание структуры (Советов рабочих и т.п.) на нужных предприятиях
2) работа по поддержке таких действий уличными акциями (говоря проще - использование проблем типа ЖКХ-связи-транспорта как повода для того, чтобы в нужное время вывести на улицы разъяренные толпы.
3) работа по силовой поддержке п.1 и 2