Правительство Кириенко. Рельсовая
война
Назначение правительства Кириенко. В начале 1998 года экономический кризис в России продолжал усугубляться. Росли долги по зарплате и количество и накал акций протеста. Лозунги «Президента и правительство в отставку!» стали повсеместными. Одновременно усиливался и политический кризис: из-за намеченного конкурса по «Роснефти» обострялась война компроматов между буржуазными группировками. При этом группа Березовского начал открыто раскручивать Черномырдина как будущего преемника Ельцина.
Всё кончилось тем, что 23 марта 1998 года Ельцин отправил в отставку правительство Черномырдина. Вместо него на пост премьер-министра был неожиданно для всех предложен мало кому известный 35-летний Сергей Кириенко. Из-за его возраста и неожиданности появления такой кандидатуры его прозвали «Киндер-сюрприз».
Согласно конституции, премьер-министра должна утверждать Госдума. Если Дума отклонит кандидатуру, то президент может еще два раза вносить ту же или другую кандидатуру, и если Дума и в третий раз не утвердит предложенную президентом кандидатуру премьера, то президент распустит Думу.
Практически все фракции Госдумы (за исключением партии власти – НДР) высказались единодушно против кандидатуры Кириенко. В начале апреля Ельцин пригласил к себе глав думских фракций на «круглый стол» (напомним, именно в обмен на обещания подобных круглых столов» фракция КПРФ в октябре 1997 года и сняла свое предложение о недоверии правительству). Однако вместо обсуждения вопроса Ельцин ограничился тем, что произнес перед депутатами назидательную речь: «Мы рассмотрели разные кандидатуры, и выбрали кандидатуру Кириенко».
10 апреля Госдума отклонила кандидатуру Кириенко. Через несколько дней Ельцин снова внес ту же самую кандидатуру. 17 апреля Госдума отклонила кандидатуру Кириенко во второй раз. Как только голосование состоялось, как находившийся в Думе представитель президента вскрыл заранее заготовленный конверт с президентским письмом, где кандидатура Кириенко вносилась в третий раз. Отказ утвердить ее означал роспуск Госдумы. После этого депутаты дрогнули. Фракция ЛДПР открыто переметнулась на сторону Кириенко. Союзники КПРФ – Аграрная депутатская группа и «Народовластие», а также часть членов фракции КПРФ (включая спикера ГД Г.Селезнева) заявили, что «надо проголосовать за Кириенко, чтобы сохранить Думу». В итоге во время третьего голосования 24 апреля Кириенко был утвержден премьер-министром. Вице-премьерами при нем были назначены Б.Немцов, В.Христенко («демократический» активист из Челябинска) и О.Сысуев (социальный вице-премьер в правительстве Чубайса-Немцова). В конце апреля состоялось еще два скандальных назначения: А.Чубайс (уволенный из правительства вместе с Черномырдиным) стал главой РАО ЕЭС, а олигарх Б.Березовский стал исполнительным секретарем СНГ.
Рельсовая война. 1 мая 1998 года в шахтерском городе Анжеро-Судженске в Кузбассе несколько шахтеров объявили голодовку с требованием выплатить многолетние долги по зарплате. Этому никто не придал значения – подобные акции тогда были повсеместным явлением. Через несколько дней в голодовке уже участвовали десятки шахтеров, и она была перемещена к зданию местной администрации. Со стороны властей – нулевая реакция. С 10 мая уже во многих городах Кузбасса шли уже не голодовки, а шахтерские митинги. Власть по-прежнему оставалась глуха. 13 мая Кириенко, выступая в Госдуме, по поводу многочисленных акций протеста заявил, что такому давлению правительство не подчинится, а вместо этого продолжит «реструктуризацию» отрасли по требованиям МВФ. Это и стало последней каплей. 14 мая шахтеры Кузбасса перекрыли движение по железным дорогам Кузбасса. На следующий день их примеру последовали шахтеры Ростовской области и Республики Коми. В последующие дни протест нарастал. Вся Россия оказалась охвачена волной перекрытий. Кроме шахтерских регионов, были крупные перекрытия в Тюмени, Туле, Пермской области. Шахтеры требовали уже не возврата долгов по зарплате, а выдвигали требования отставки президента. Такое было впервые в истории. Впервые после окончания чеченской войны ежедневные сводки МВД начинались словами: «сегодня обстановка в России остается напряженной». Наивысшего накала борьба достигла 20-21 мая.
Телеканалы вынуждены были показывать эти события, и поэтому все люди видели: если ты перекрываешь дорогу – то твои требования выполняют, возвращают тебе долги по зарплате, а если ты сидишь молча, то тогда мало того, что твоих требований не выполнят, но еще и у твоего региона отберут деньги и передадут их бастующему региону. Поэтому хочешь получить свою зарплату – выходи на рельсы. Именно это соображение и придало акциям протеста массовый характер.
В Кузбассе власть фактически оказалась в руках шахтерских стачкомов. Именно тогда впервые и возникло название - Комитеты спасения. Газета «Трудовая Россия» назвала эти события генеральной репетицией Всероссийской политической стачки.
К сожалению, оппозицию эти события застали врасплох. В то время как власти через несколько дней наконец опомнились и отправили своих эмиссаров в шахтерские регионы, дав им установку: обещать какие угодно уступки, лишь бы заставить шахтеров уйти с рельс. Иногда доходило до совсем комичных ситуаций. Например, в одном из протоколов, подписанный между властями и шахтерскими профсоюзами в Кузбассе, в первом пункте было сказано: «отправить Ельцина Б.Н. в отставку. Срок исполнения – 1 июля 1998 года. Согласовано – вице-премьер Сысуев, губернатор Тулеев». В книге мемуаров Ельцина «Президентский марафон» об этом эпизоде было сказано так: «Конечно, юридически этот договор был нелепым, я попросил сохранить его как историческую ценность. Но вместе с тем было понятно: правительство находится уже почти в невменяемом состоянии».
11 июня 1998 года настал новый этап борьбы – шахтеры из Воркуты приехали в Москву и расположились многодневным пикетом на Горбатом мосту, заявляя, что они не уйдут, пока Ельцин не будет отправлен в отставку. Очень скоро этот пикет стал центром притяжения оппозиционных сил, и, без преувеличения, центром политической жизни страны.
Импичмент Ельцину. Штаб протестных действий. Еще в марте 198 года председатель комитета Госдумы по обороне Л.Рохлин и председатель комитета по безопасности В.Илюхин регулярно ставили в Думе вопрос об импичменте Ельцину (по конституции, процедура импичмента должна была начаться с создания комиссии Госдумы по выдвижению обвинения). Фракция КПРФ регулярно отказывалась поддержать эту инициативу, не желая отдавать инициативу в «чужие» руки.
5 мая 1998 года 1-й секретарь МГК РКСМ(б) А.Буслаев обратился к Рохлину и Илюхину с предложением о проведении массовой акции у Госдумы с оказанием давления на депутатов, чтобы они поддержали импичмент. В тот же день состоялась встреча Буслаева с Рохлиным, на который было решено провести такую акцию 20 мая. В этот день (как раз пришедшийся на разгар рельсовой войны) такая массовая акция у Думы состоялась, и под ее давлением депутаты наконец собрали нужное количество подписей для начала процедуры импичмента. Через месяц, 19 июня, состоялась еще более масштабная акция – шахтеры проникли в здание Госдумы и перед заседанием устроили внутри здания пикет со стуком касок, под давлением чего Дума сформировала комиссию по импичменту.
8 июня по инициативе Л.Рохлина был создан штаб по координации протестных действий. В него были приглашены: Л.Рохлин (ДПА), В.Тюлькин (РКРП), А.Николаев (РИК), К.Николаев (СКП-КПСС), В.Анпилов («Трудовая Россия»), В.Григорьев («Трудовая Россия» при РКРП), А.Буслаев (РКСМ(б)), И.Маляров (РКСМ). Впервые разнородные организации, находившиеся в непримиримых отношениях друг с дургом, сумели сесть за один стол переговоров т вместе решать вопросы координации борьбы.
КПРФ первоначально не пожелала участвовать в
работе штаба, на ее первых заседаниях КПРФ представлял В.Илюхин. Именно он и
стал руководителем штаба протестных действий, а его двумя заместителями стали
Л.Рохлин и член ЦК РКРП Б.Хорев – представитель революционного крыла РКРП,
который за несколько месяцев до этого заставил пленум ЦК партии дать правильную
оценку
3 июля 1998 года Л.Рохлин был убит. Власти пытались обвинить в убийстве жену Рохлина, однако сегодня всем понятно, что убийство было организовано самой властью. Соратник Рохлина Б.С.Хорев писал об этом так:
«Так случилось, что в пятницу 3 июля 1998 года
в 8 часов 3 минут утра мы, участники созданного тогда оппозиционного
координационного центра, собрались в Госдуме у Илюхина… Ждали Рохлина, около 9
часов утра раздался звонок, по лицу Виктора Ивановича, взявшего трубку, мы
поняли, что что-то случилось. С Рохлиным. Был взят тайм-аут, Илюхин вскоре
уехал, а когда вернулся, привез оглушительную весть: на своей даче ночью убит
Рохлин, а вина сразу возложена на жену Рохлина Тамару. Взрослая дочь Рохлина и
ее муж не верили, не поверили и мы…
…Действительно ли Рохлин надеялся на
импичмент? Было не так. Вопрос об импичменте он считал легальным прикрытием для
массовых “протестных действий” (само это выражение было введено в обиход
Рохлиным), средством нажима на власть, заставить которую уйти надо всеми
доступными способами. На первое место он ставил открытые армейские выступления
и поначалу вообще надеялся только на них, но вскоре понял, что без массового
рабочего движения, без самого широкого протестного движения не обойтись. Он
постепенно становился настоящим революционером и мог стать российским Фиделем.
Было радостно это видеть, ведь такого у нас в Сопротивлении еще не было.
Теперь не является секретом, что Рохлин
организовал военный заговор с целью свержения президента Ельцина. Впрочем,
после его гибели Ельцин распространил секретное письмо, где говорилось об этом.
Рохлин надеялся на выступление той армии, которой он командовал в Волгограде.
Но выступление оказалось сорванным. Но духом Рохлин не пал. Он понял, что без
поддержки широкого протестного движения, особенно рабочего, ему не обойтись… В
случае успеха Рохлин не собирался выходить на первую роль и рассчитывал на пост
министра обороны. Впрочем, полагаю, что самой логикой событий он был бы
вынужден возглавить новую власть (такое уже случалось в разных странах,
например в Египте). Но Рохлин действовал слишком открыто, я был поражен
отсутствием необходимой конспирации, хотя с военачальниками он встречался
тайно, в одиночку. Со мной Лев Яковлевич был весьма откровенен и, не скрывал
своих замыслов, называл вещи своими именами, хотя наше знакомство было
кратковременным. Я ему сразу поверил, он поверил мне.
К сожалению, очень мешал политический раздрай
в оппозиционном движении, взаимное неприятие друг друга некоторыми вождиками,
Да и в Рохлина не сразу все поверили. Ведь был уже негативный опыт Руцкого,
Лебедя… С омерзением вспоминаю теперь гнусный шепоток, гулявший по оппозиции в
начале прихода в нее Рохлина: “подстава”, “сион”. Треп исходил от лжепатриотов,
измеряющих каждого из нас по группе крови. Генерал Рохлин был поистине богатым
по натуре и широте души русским человеком, то есть таким, для которого,
независимо от национальности и тем более межнациональных смесей, его
историческая Родина была только здесь, в России. “Россия не выживет, если за
нее не бороться”, - говорил он. И смело, бесстрашно шел в бой и вел за собой
других… Надо сказать, что он ни в коей мере не страдал авантюризмом. Напротив,
как человек военный он придавал огромное значение этапу подготовки и накопления
сил, но считал, что в российской оппозиции этот этап чересчур затянулся….
…Когда Рохлин находил средства, он
действовал, собирая у себя представителей шахт, наиболее выдержанных и стойких,
направляя их в регионы, сам отправлялся на юг к шахтерам. Но, несомненно,
сказывалось отсутствие спаянной, сильной организации. Что называется, все сам и
сам. К тому же он, действуя в открытую, боялся подставить своих товарищей,
которых он посвящал лишь в самые общие черты дела. С военачальниками
контактировал он один. Но с шахтерами-то это можно было поставить по-другому…
Кабинетную суетню и интриги в “коридорах
власти” и примыкающих к ним генерал решительно отвергал. Он шел к людям, к
рабочим. Шахтеры скорее почувствовали, чем поняли умом, что за ним, Рохлиным,
стоят силы, какие в случае обострения конфликта будут на их стороне, придут им
на помощь. Именно это придало их протесту столь необходимое упорство.
Его гибель для меня была таким ударом, какой можно сравнить только с нашим октябрьским поражением 1993 года. Революционная ситуация, которая сложилась в стране во многом благодаря яркой личности Рохлина, сломалась…»
Вторая и третья рельсовые войны. 1 июля истек срок, который шахтеры Кузбасса отводили правительству на выполнение своих требований. Требования выполнены не были. Поэтому 3 июля шахтеры Анжеро-Судженска и Юрги вновь перекрыли движение. На этот раз пропускали пассажирские поезда и блокировали только товарные, но зато перекрытие было уже более капитальным – была перекрыта не только главная трасса Транссиба, но и все обходные пути. Сибирь оказалась отрезана от центра. 18 июля губернатор Томской области В.Кресс полетел на поклон к Ельцину, где возвопил: из-за этого перекрытия наша область в полной блокаде!
В конце июля – начале августа к перекрытиям подключились ранее молчавшие шахтеры Сахалина и Челябинской области. На этот раз они уже выходили под красными флагами и заявляли, что не уйдут, пока Ельцин не уйдет в отставку. 3 августа Кириенко и министр путей сообщения Аксененко открыто пригрозили силовым подавлением шахтерских выступлений. С помощью как финансовых вливаний, так и подкупа и запугивания, режиму Ельцина удалось ослабить и эту волну акций протеста. Однако кризис продолжал разрастаться.
28 июля Ельцин отстранил от должности директора ФСБ Н.Ковалева за то, что тот всё больше сближался с командой Лужкова (который пытался воспользоваться протестным движением, чтобы свалить правительство и стать сначала премьер-министром, а потом убрать Ельцина и стать президентом). Новым директором ФСБ стал В.Путин.
В
23 июля 1998 года [одного из лидеров КПРФ Ю.Д.] Маслюкова назначили
министром промышленности и торговли. Похоже, что Кремлю нужен был в
правительстве ручной "коммунист" — именно на период дефолта и
потрясений в обществе... [через несколько дней] генерал Ковалев был
снят с поста директора ФСБ — его сменил В.Путин. Это были уже последние
приготовления к дефолту. Правящая мафия не могла доверить руководство
ФСБ в такой критический момент "лужковцу" — у московских чекистов могло
появиться искушение воспользоваться ситуацией и захватить власть. Нужен
был преданный "семье" человек! В интернете есть информация, которая
исходит от родственника генерала Рохлина: ему как-то удалось узнать,
что убийство Рохлина организовал по поручению "семьи" Путин. Будто бы
устроили ему такой "экзамен", чтобы Путин доказал свою пригодность как
будущего руководителя ФСБ. А заодно "повязали кровью", чтобы
гарантировать его преданность "семье"...
Финансовый обвал. Тем временем всё больше и больше раскручивался финансовый кризис в России, который был частью кризиса мирового. Цены на нефть были на рекордно низком уровне, поэтому в бюджете была катастрофическая нехватка средств. При этом в бюджете образовались две огромные дыры. Во-первых, треть всего бюджета шла на обслуживание внешнего долга, и правительство Кириенко было преисполнено решимости выплачивать эти долги в полном объеме. Во-вторых, пирамида ГКО уже начала рушиться. Для того, чтобы держатели ГКО не выбрасывали их на рынок, правительство постоянно повышало проценты уплаты по ним, доведя их до 150% годовых. Все чаще звучали слова о грядущей девальвации рубля.
1 июля правительство Кириенко представило в Думу пакет «антикризисных законов», предлагавших путем дальнейших либеральных реформ добиться новых кредитов у Запада. Ельцин тогда заявил: «У нас нет никакого кризиса!», после чего «антикризисные» законы были переименованы в «стабилизационные». В июле МВФ выделил России кредит в 4,8 млрд долларов «на поддержание курса рубля». Однако даже в таких условиях чиновники и приближенные к ним олигархи не удержались от того, чтобы этот кредит разворовать. До бюджета он так и не дошел. Впоследствии выяснилось, что ряд высших чиновников правительства, в том числе Чубайс, Гайдар, глава Центробанка Дубинин и даже сам премьер-министр Кириенко сами были активными игроками на рынке ГКО, причем, сами назначали на нем «правила игры». За несколько дней до окончательного обвала этой финансовой пирамиды они выбросили свои запасы ГКО на рынок, чем еще более усугубили кризис.
12 августа процесс финансового обвала принял уже неуправляемый характер. Пирамида ГКО начала рушиться, курс рубля вышел за рамки валютного коридора, и остановить его падение правительство уже было не в состоянии. 14 августа Ельцин, отвечая на встревоженные вопросы журналистов о предстоящей девальвации рубля, твердо заявил: «Девальвации не будет!». Это было в пятницу. А в понедельник 17 августа девальвация стала свершившимся фактом.
В продолжение темы:
Когда заплачут банкиры? - публикация в "Рабочем листке" (издание РКРП), выпуск за май-июнь 1998 года
